В предыдущем материале («Американская стратегия в украинской войне») я отмечал, что США — достаточно устойчивая конструкция. Она, конечно, может развалиться под грузом внутренних противоречий. В последнее десятилетие Вторая Гражданская война давно перестала быть для американцев сюжетом фантастического фильма. Теперь её рассматривают как один из вероятных вариантов развития событий практически все ведущие политические силы США.

Тем не менее, такой вариант будущего не является для Америки обязательным. Более того, в обоих противостоящих лагерях вашингтонских политиков перевес имеют люди как экономически, так и политически заинтересованные в сохранении американского единства. Это, наряду с армией, ФБР, ЦРУ и прочими федеральными ведомствами мощный рычаг, работающий против распада.

Некоторым это может показаться странным, но при разумном подходе, именно сохраняющийся на данном этапе перевес центростремительных сил над центробежными в американской политике облегчает нам задачу создания для Америки такой ситуации, в которой она вынуждена будет прекратить активную и агрессивную внешнюю политику и заняться своими проблемами. Как я отмечал выше, сторонники сохранения единства присутствуют в обеих ведущих американских партиях. Но они также присутствуют и в обеих фракциях (финансовой и промышленной), на которые каждая из партий разделилась. Таким образом, сохранение не только общегосударственного, но и партийного единства возможно лишь на базе компромисса между местными финансистами и промышленниками.

Если, по какой-то причине компромисс не будет достигнут, то США пойдут по пути распада на финансовые (демократические, толерантно-радужные) и промышленные (республиканские, традиционалистские) штаты. При этом Разъединённые Штаты Америки могут создавать самые причудливые временные сочетания, но в конечном итоге должны слиться в два блока, которые начнут Вторую Гражданскую войну за единство. Финансовый капитал не может допустить, чтобы ему был брошен успешный вызов в его собственном логове — в США. Промышленный капитал не может подчиниться финансовому, ибо это будет означать его разорение и гибель производства.

Критически важным в гипотетическом противостоянии финансового и промышленного капитала в США будет являться контроль над портами. Промышленность зарабатывает на торговле собственными товарами, а финансисты на контроле чужой торговли. «Бумажные товары» лишь до тех пор являются ценностью, пока те, кто торгует фьючерсами способны определяющим образом влиять на формирование мировых цен на реальные товары, а это невозможно без контроля торговых путей и источников сырья.

Поэтому, в том менее вероятном (но всё же реальном) случае, если США пойдут по пути распада и Второй Гражданской войны, борьба между разделившимися штатами пойдёт за контроль над морскими портами, как точками входа в мировую торговую систему. Если же победит центростремительная тенденция и США сохранят единство, то основой компромисса между финансистами и промышленниками также может быть только контроль над глобальной торговлей (позволяющий профинансировать внутренний компромисс за счёт «законного» торгового ограбления внешнего мира), для чего необходимо контролировать торговые пути и ключевые узлы их пересечения.

В данном случае контроль источников сырья для США важен, но вторичен, ибо контролируя морские пути, они в состоянии обеспечить перевозку нужных объёмов сырья в нужном направлении по приемлемым ценам. Кроме того, не следует забывать, что даже одни только территории США, Канады и Мексики (члены первоначально НАФТА, а ныне заменившего его в 2020 году USMCA) обеспечивают достаточную ресурсную базу для нормального развития.

Следовательно, наиболее сильный удар по США нанесёт лишение их контроля над глобальными торговыми путями, а значит и мировой торговлей. Без такого контроля американская финансово-экономическая система не может работать в принципе, и остатки доминирования США рассыпаются как карточный домик. Это, кстати, не только к США относится, но тема значения торговых путей в истории и преимущества, которое континентальные пути дают перед морскими — для большой книги, а не для маленькой статьи.

Многие отечественные (и не только отечественные) экономисты и политические эксперты возлагают надежды на крах доллара, который должен привести к краху систему глобального доминирования США. Теоретически это верно. Но есть две оговорки. Во-первых, крах доллара — процесс достаточно длительный. При этом в любой момент, при удачно сложившейся для США политической конъюнктуре, он может быть остановлен и развёрнут вспять.

Сейчас доллар находится в процессе потери монополии как валюта мировых торговых расчётов. На следующем этапе доллар должен лишиться статуса главной мировой резервной валюты. Затем, обратный поток долларов в США (если Федеральный резерв не сможет его остановить или купировать его последствия) разгонит гиперинфляцию, которая уничтожит значительную часть экономики. В этот момент США опустятся на самое дно (как Россия в 90-е годы). Но тот же опыт России свидетельствует, что при разумном подходе и эффективном менеджменте можно довольно быстро восстановиться.

Таким образом, ставка на крах доллара — это игра вдолгую, сохраняющая за США возможность вести текущую политическую линию на ближайшие пять-десять лет. При этом падение Америки на дно не будет воспринято как военное поражение (как не был воспринят таковым распад СССР), а значит возрождение американской экономической мощи, которое должно начаться сразу после достижения дна (то есть лет через 10), будет сопровождаться реваншистскими настроениями и вернёт нас в ситуацию противостояния, в худших стартовых условиях, ибо основной противник (США) будет не на спаде, а на подъёме, а нынешнее поколение политиков-инфантилов сменится теми, кто выжил и пробился наверх в условиях системного кризиса.

То есть, лишение США контроля над мировыми торговыми путями должно сопровождаться демонстративным подрывом военных возможностей Вашингтона, что вызовет в американском народе разочарование армией, пожирающей ресурсы, но не способной защитить интересы страны. При этом, напомню, что критически важным условием является необходимость по максимуму избегать конфронтации, способной перерасти в ядерную войну.

Контроль торговых путей достигается при помощи двух способов:

1. Прямое военное доминирование при помощи флотов и военных баз.

2. Создание альтернативных и более выгодных торговых путей, изначально находящихся вне возможностей контроля геополитического противника.

Очевидно, что пункт второй мы с Китаем понемногу реализуем, а вот, что касается первого пункта, то здесь США продолжают оставаться хозяевами мирового океана, хоть эпоха абсолютного перевеса их флота над любым вероятным противником канула в лету. Соответственно, необходимо использовать оба способа и делать это в тесном взаимодействии обоих.

Мы уже имеем реализующийся проект Северного морского пути и находящуюся на стадии разработки проекта, продвигаемую китайцами, идею Никарагуанского канала, как более современной и более дешёвой альтернативы Панамскому. Наши основные коммуникации с Китаем укрыты от прямого американского давления, поскольку проходят через Евразийский континент. Страны же Средней Азии, посредством которых можно оказать косвенное давление на эти коммуникации, слишком слабы в военно-политическом и экономическом плане и надёжно зажаты в тиски между Россией, Китаем и Ираном. Их проамериканская фронда любого масштаба (даже скоординированная) будет быстро подавлена, а США окажутся не в состоянии прорвать блокаду и оказать им действенную поддержку так как регион со всех сторон блокирован территориями трёх союзных стран, а также логистически сложного и недружественного в отношении США Афганистана.

Россия, Китай и Иран могут не беспокоясь о собственных континентальных коммуникациях сосредоточиться на подрыве доминирования США на морских торговых путях. Для этого у них есть базы России в Сирии, а также потенциальные: в Судане, Эритрее, на Кубе и в Венесуэле, потенциальная иранская в Йемене, китайские на Парацельских островах, в Джибути, на намывных островах в Южно-Китайском море, а также потенциальные (в соответствии с планом, озвученным ещё в 2014 году агентством «Синьхуа»): в Никарагуа (для защиты канала), в Папуа — Новой Гвинее, в Таиланде, в Мьянме, на Мальдивах, на Сейшелах, в Пакистане, в Бангладеш, в Нигерии, на Шри-Ланке, в Кении, в Анголе, в Намибии и в Танзании.

Как видим, собственных портов и имеющихся военных баз достаточно для развёртывания сил флотов союзников в акваториях Северного Ледовитого, Тихого и Индийского океанов, а также Красного и Средиземного морей. Есть проблемы с Атлантикой. Пополнять запасы топлива, воды и провизии корабли могут в дружественных портах Кубы и Венесуэлы, а вот при возникновении необходимости более-менее серьёзного ремонта необходимо будет возвращаться в собственные базы. Тем не менее, совокупная численность союзных флотов позволяет и в Атлантике на постоянной основе держать объединённую эскадру.

Обращаю внимание, что на коротком южном пути из Азии в Европу (через Индийский океан, Красное и Средиземное моря) Россия, Иран и Китай уже сейчас надёжно доминируют. Также Россия обладает абсолютным доминированием на Северном морском пути, в Северной части Берингова моря и в Беринговом проливе. В Тихом и Атлантическом океанах союзники могут пока лишь присутствовать, но не доминировать (кроме безусловного доминирования Китая в своих прибрежных морях). Тем не менее, этих возможностей более чем достаточно, чтобы парализовать американскую морскую торговлю, никак не ввязываясь в конфликтную ситуацию.

Дело в том, что международное морское право предоставляет право любому военному кораблю любой страны досмотреть любое торговое судно, движущееся без сопровождения военного конвоя. Американцы, а до них англичане, пользуясь своим абсолютным перевесом в военно-морских вооружениях, широко использовали это право.

Во время Карибского кризиса, СССР, чтобы избежать досмотра своих торговых судов, идущих на Кубу, вынужден был держать в Карибском море существенные силы флота, что (с учётом резкого отставания СССР от США по числу боевых кораблей) приводило в повышенному износу корабельных механизмов и усталости экипажей. Сейчас США не без успеха применяют ту же тактику к иранским судам, поставляющим вооружение йеменским хуситам.

Но это игра, в которую можно играть вдвоём. Сами США активно поставляют вооружения в зоны конфликтов, в том числе и на Украину, используя для этого как суда третьих стран, так и ходящие под флагом США. Под предлогом борьбы с контрабандой оружия и наркотиков (как это делают США) объединённые эскадры российских, китайских и иранских ВМС могут досматривать любые подозрительные суда по всему мировому океану, но особенно в Чёрном море, Восточном Средиземноморье, Красном море, Персидском заливе, Аравийском море, китайских прибрежных морях (везде, где российско-китайское доминирование позволяет не опасаться серьёзного противостояния с корабельными группировками США). В других местах мирового океана, такие акции могут быть менее систематическими.

Экипажи и капитаны судов, на которых будет обнаружено что-то напоминающее контрабанду (особенно, если они состоят из американских граждан и граждан стран — союзников США) должны (как это практикуют американцы) арестовываться, вывозиться в Россию, Иран или Китай и приговариваться к длительным тюремным срокам, пополняя обменный фонд, обеспечивающий освобождение попавших в американские тюрьмы наших граждан.

У американцев гарантированно не хватит военных кораблей для защиты своего судоходства. Россия же с Китаем и Ираном могут пользоваться гарантированными континентальными коммуникациями или морскими маршрутами, проходящими через зоны доминирования их флотов. С учётом постоянного увеличения морской мощи России и Китая и сокращения американского флота, ситуация должна для США только ухудшаться. Появление же в перспективе у союзников достаточного числа пунктов базирования в Атлантике и вовсе создаст для американцев критическую ситуацию.

При этом ни один параграф международного права не будет нарушен и никаких оснований прибегать к военной силе (кроме как для проведения конвоев) у США не будет. Но на конвои никто и не будет покушаться — американцы надорвутся их водить. Да и трудно будет скрывать свои тайные операции, если их обеспечивают твои военные корабли.

Между тем, торговые суда США и их союзников попадут в невыгодную ситуацию. Непонятно, будет ли доставлен ими товар и будет ли он доставлен вовремя. Возрастёт цена их страховки. Они начнут проигрывать конкуренцию судам тех государств, которые у России и Китая не вызывают подозрений. Становой хребет Запада — его морская торговля и морские перевозки начнёт ломаться.

Чтобы дополнительно усугубить ситуацию, можно вспомнить практику екатерининской России, которая в ответ на британские бесчинства в отношении торговых судов нейтральных стран, во время войны за независимость США, объявила о вооружённом нейтралитете и создала целую коалицию, обеспечившую блокирование британской активности в северных морях, включая Балтику.

То есть, российско-китайско-иранский альянс по борьбе с контрабандой оружия, пиратством и наркотрафиком, можно сделать открытым для присоединения всех желающих. Думаю, что по мере развития успехов, количество стран, желающих поквитаться с США за предыдущие унижения, будет только расти.

В конечном итоге без единого выстрела американскую и союзную США торговлю можно довести до такого состояния, что перевозки будут осуществлять только внутри США, а также через канадскую и мексиканскую границы (ну, ещё авиацию можно задействовать). При этом, как США, так и большая часть их союзников находятся в критической зависимости именно от морской торговли и их население и бизнес начнут активно интересоваться зачем тратили триллионы на армии и содержание гигантских флотов, если теперь они не в силах защитить национальные интересы? Не лучше ли тогда, как раньше, жить в мире с Россией и Китаем, просто умерив свои амбиции? Ведь получается, что воевать (пусть и гибридно) выходит куда дороже, чем договариваться.

Вашингтон попадает в ту же вилку, которую давно пытается организовать нам: либо ни с того, ни с сего начинать неспровоцированную мировую войну, либо смириться с неизбежным поражением в виду неспособности адекватно противостоять формально законным действиям противника.